Лемнос

Парад 5-му Платовскому полку

Ген. Врангель прибыл на Лемнос тогда, когда еще не улеглись страсти и волнения последних дней. Торжественно встреченный казаками, он обратился к ним с простой, понятной их сердцу речью, и то колебание, которое началось в частях, сразу кончилось: дальнейшая запись была сорвана. Политика ген. Бруссо потерпела крушение и это обстоятельство ускорило решение об «изолировании» главнокомандующего от войск. Вся тяжесть борьбы на местах переходила теперь на плечи местного начальства.

Донской Гундоровский Георгиевский казачий полк

А борьба эта только начиналась. 26 марта был объявлен новый приказ ген. Бруссо, где говорилось, что «французское правительство решило прекратить в кратчайший срок всякий кредит на содержание русских беженцев. Французское правительство, – говорилось дальше в приказе, – не намерено содействовать, ни даже допустить, новые действия ген. Врангеля против советской власти. При таких условиях, беженцам предстоит выбрать одно из трех следующих положений: 1. возвратиться в Советскую Россию; 2. выехать в Бразилию; 3. самим обеспечить свое существование». В конце этого приказа ген. Бруссо говорит: «Чтобы обеспечить полную искренность, соответственно взгляду французского правительства, приказываю произвести опрос французскими офицерами, которые в сопровождении небольших отрядов посетят различные полки и соединения и рассеят ложные слухи, которые уже распространяются». (…)

Отъезд казаков с Лемноса в балканские страны

Главное внимане добровольных агитаторов-офицеров было направлено на Советскую Россию. Говорилось, что советская власть укрепилась, что восстания подавлены, что слухи о голоде сильно преувеличены, что дальнейшая вооруженная борьба ни в коем случае не будет допущена, что лучше всего вернуться на родину. Что балканские государства никого не примут, что кормить будет некому и все слухи о славянских странах, распускаемые русским начальством, есть ложь.

В это самое время на Лемнос прибыла последняя партия чаталджинцев на «Решид-Паше» и ген. Абрамов со своим штабом. На пароходах велась самая бессовестная агитация.
«Казаков убеждали, – писал по этому поводу ген. Врангель верховноиу комиисару Франции г. Пелле, – не верить своему командному составу, не верить офицерам, которые их обманывают и скрывают горькую правду. Все де уже кончено, как в России, так и здесь. На Лемносе их ждет голодная смерть. Предлагалось даром не терять времени, не сходить на берег, и на этих же пароходах отправляться в Советскую Россию.

Первое время не зная, что делать, не зная истинной обстановки, нашлись несколько тысяч упавших духом людей, остановившихся в нерешительносьти и замешкавшихся на пароходах. Таковые немедленно были объявлены отправляющимися в Совдепию и окружены французской охраной.

Когда же удалось установить связь с берегом и выяснить положение, то многие казаки одумались и просили отправить их обратно в войсковые части. Но им было объявлено, что уже поздно менять решение. Никакие мольбы не помогали. Многие казаки в отчаяньи бросались с пароходов в воду и вплавь пытались достичь берега.     Может-ли подобная картина быть названа отправкой людей, добровольно изъявивших желание ехать на родину?»

Пасха 1921г., Ген. Абрамов на Офицерских курсах

Ген. Абрамов очутился в этом кипящем котле людей, пораженных неожиданной новостью и поставленных в безвыходное положение. Стоя на капитанском мостике, он в короткой речи обратился со словами успокоения и призывал «не особенно поддаваться французским страхам». Из всех трех выходов только один – перейти на собственное  иждивение – был хоть сколько-нибудь приемлем и ген. Абрамов убеждал, что и с 1-го апреля казаки не будут лишены пайка, что главнокомандующий изыщет в дальнейшем способы помочь им, что нужно относиться к нему с тем же доверием, что и раньше. И пока говорил ген. Абрамов, с берега слышалось раскатистое «ура». Крики росли, ширились, играла музыка и это «ура» захватило и «Решид-Пашу». Под эти звуки съехал командир корпуса на берег, и в самый тяжелый момент ободрил казаков своим словом и присутствием. (…)

Первый пароход, увозивший казаков с Лемноса в Болгарию, «Корасунд», прибыл на Лемнос 23 мая. Эта отправка не была похожа на мрачные отправки в Совдепию и Бразилию. Давно затаенная мечта вырваться из острова-тюрьмы, вырваться в славянские страны и не под французским караулом, а свободно, по распоряжению главного командования, сыбавалсь. Декларации Бруссо с уверением, что мечта о славянских странах есть миф, поддерживаемый нарочно главнокомандующим, опровергались самой жизни. Но генерал Бруссо не сдавался и продолжал свою работу по деморализации казачества.