13-го января на пароходе «Веха» на Лемнос прибыла часть штаба Донкорпуса с эшелоном в 500 человек воинских чинов донского Технического полка, а 16 января прибыли части 1-й и 2-й дивизии, общей численностью 3 800 человек. Штаб корпуса расположился в лагере около города Мудроса в тесовых бараках, оставшихся от англичан, и в палатках, Технический полк – по склону горы восточнее Сводно-пластунского полка, части 1-й и 2-й дивизий на заранее отведенном им месте, между Пластунским и Терско-Астраханским полками.
Прибывшие части были размещены в палатках, которых французами было выдано очень ограниченное количество, по одной на 12-14 человек, причем много палаток было рваных, полуистлевших, не дававших защиты ни от дождя, ни от ветра, а частью в блиндажных перекрытиях (абри-метро) шириною 20 вершков каждое, выдававшихся по расчету два перекрытия на трех человек. При соединении их получался сводчатый продолговатый барак, вышиною в средней линии 2 ½ – 3 аршина и шириною 4-5 аршин; длина барака зависела от числа помещавшихся в нем людей. Открытые бока такого барака заделывались подручным материалом или банками из-под консервов с насынанной в них землей. Ввиду отсутствия строительного материала и стекол, бараки эти были темны, зимой – холодны, летом же, несмотря на прикрытие абри-метро землей, душны от накаливания железа.
Снова закипела работа по устройству лагеря. Казакам, уже обжившимся в чаталджинских лагерях, уже затратившим массу труда и времени на устройство и оборудование прежних жилищ, снова пришлось работатаь на новом месте. [….]
Хорошей питьевой воды было довольно ограниченное количество. За лагерями Терско-Астрахансккого полка и первой Донской дивизии было два больших источника, дававших в среднем около 40 ведер в минуту, и пять малых колодцев между лагерем и морем. Вода первых двух источников стекала в море двумя большими ручьями, на которых были устроены запруды для стирки белья, питьевую же воду брали из малых источников-колодцев, причем только в двух из них вода была годная для питья. Как на беду, источники эти были самые удаленные от лагеря и воду приходилось носить чуть ли не за версту. [….]
Продукты выдавались из интендантства, расположенного на пристани, в двух километрах от лагеря Терско-Астраханского полка. Только теперь, с приездом новых частей, быстро пошли и окончились работы по устройству узколейки, а до этого времени продукты, в том числе и дрова, приходилось носить на себе. Люди за продуктами высылались командами, и командами же возвращались обратно. Вначале были попытки приемщиков уходить обратно самостоятельно, не дожидаясь других, прямо же по получении какого-либо продукта, но это повело к хищению продуктов и было прекращено
Что касается пайка, то он в этот период такой же, как и в лагерях района Чаталджи [т.е. 2 058 калорий в день]. [….] Если принять во внимание, что нормальный человеческий организм расходует в сутки около 3 000 калорий, то можно увидеть, что расход этот только в двух третьях покрывался выдаваемой пищей, а остальное, повидимому, шло за счет организма.
Здесь, как и в Калоераки, французы также не разрешали свободного передвижения по острову. Лагерь был окружен двойным кольцом постов, за которые никого не выпускали. По близлежащим деревням были отправлены патрули, на обязанности которых лежало арестовывать всех бродивших по острову казаков, что с неменьшим рвением исполнялось и греческими жандармами.
Особенно тщательно охранялся г. Мудрос, на всех дорогах к которому стояли французские посты. Входить в город можно было только по особым пропускам, выдаваемым французским командованием на каждый день особо, да и то в очень ограниченном количестве. В греческую церковь в городе разрещалось ходить только командами, причем французы внимательно следили за тем, чтобы люди не расходились по городу.
Дошло до того, что команды, наряжаемые для сбора бурьяна и колючки, были запрещены. [….] Впрочем, это запрещение осталось только на бумаге. Если и соблюдалось оно, то лишь несколько первых дней. Несмотря на французские уверения, топлива было все-таки недостаточно, что видно хотя бы из санитарного отчета по лагерю за январь-февраль месяцы: «в частях почти везде заведены общие варки и горячая пища готовится два раза в день, но не всегда, за отсутствием топлива»; «брюшной тиф имеет тенденцию на увеличение числа заболеваний. Объясняется это, отчасти, отсутствием в частях кипяченой воды, что в свою очередь, зависит от недостатка топлива». Благодаря этому, по необходимости, сбор бурьяна продолжался по-прежнему.
В остальном жизнь новоприбывших казаков, как и бывших ранее на острове, текла общелагерным темпом.
Между тем приближалась лемносская зима. [….] Все чаще и чаще шли дожди, перепадал временами снег, все сильнее и порывистее, злее становился северо-восточный ветер. Временами он достигал такого напряжения, что срывал палатки и раздирал старые полуистлевшие полотнища. [….] От постоянных дождей близкие к поверхности земли подпочвенные воды выступали наружу, сырость в палатках постепенно превращалась в постоянную грязь, от сырости не спасали и топчаны, сделанные из камней и земли, а жиденькая подстилка спавших на земле казаков промокала насквозь. В ливни целые потоки воды, устремляясь с гор, заливали лагерь, несмотря на многочисленные канавы.
Температура в палатках и абри-метро мало чем разнилась от температуры наружного воздуха. Казаки ходили постоянно одетыми, не раздевались и на ночь, причем намокшая одежда обыкновенно на них же и высыхала.
В большом количестве появились вши, бороться с которыми было почти невозможно. На весь лагерь имелись только три бани – в Терско-Астраханском полку, в Техническом и в 1-м донском св. зап. госпитале, но пользоваться ими регулярно не представлялось возможным, как вследствие малой выдачи отопительных материалов, так и в зависимости от погоды. Имелось три дезинфекционных камеры, но они не могли правильно функционировать вседствие того, что у подавляющего большинства жителей лагеря был весьма скудный гардероб, состоящий из одного костюма и одной смены белья. В силу этого желающий отдать свои вещи для дезинфекции, должен был ожидать получения их, завернувшись только в одеяло, что не всегда позволяло состояние погоды и отстутсвие при камерах теплых помещений.
Если ко всему этому прибавить постоянное недоедание, угнетенное душевное состояние, то ясной станет картина неприглядной жизни на острове в то время.
Надо только удивляться, что заболеваемость была весьма незначительная. За январь-февраль месяцы больных в лечебных заведениях было всего 241 [….], амбуляторных больных в частях было 3 200 посетителей. [….] Для обслуживания чинов Донкорпуса и их семей были развернуты два лазарета – дивизионный лазарет 1-й дивизии, на 50 кроватей, и 1-й донской полевой госпиталь – на 150 кроватей, с родильным приютом и зубоврачебным кабинетом. Кроме гоео, в полках были открыты полковые околотки на 10 кроватей каждый, а в Терско-Астраханском полку – полковой лазарет на 25 кроватей.
Несмотря на то, что с каждым днем становилось все холоднее и холоднее, что наибольший процент больных был простудные и тифозные, что в палатках и абри-метро люди были скучены до-нельзя (в палатке марабу 12-14 человек), не все еще имели хоть какой-либо кров над головой. [….] Зарыться в землю, понастроить землянок, как это было в лагерях района Чаталджы, казаки здесь не могли, ввиду близости подпочвенных вод и каменистого грунта, и поэтому пришлось строить хижины-мазанки. [Приказом по лагерю от 28 января, было велено] «немедленно приступить в частях к постройке помещений из подручного материала – камней и глины, а также к изготовлению кирпичей для подобных построек. Материалы для стропил и крыш французское командование обещало отпустить». Но материал этот отпущен не был. Прошла зима, казаки переселились в другой лагерь, на ту сторону залива в Калоераки, а хижины-мазанки, без крыш, с дырами окон и дверей, так и остались на пепелище лагерей, точно памятники казачьих невзгод.
Не лучше обстояло дело с обмундированием. В беспрерывной войне, кошмарных эвакуациях, истрепалась последняя казачья одежда и обувь, запасная редко у кого была, да и нельзя было, по условиям войны, иметь при себе лишние вещи, а новых французы, захватившие русские вещевые склады, не выдавали.
В декабре было выдано казакам очень ограниченное количество белья и одеял, большая часть которых были сильно поношены и, даже, порваны. Выдача эта носила случайный характер и далеко не все казаки, не исключая и сильно нуждающихся в белье и одежде, получилли рубашки и одеяла. 29-го января от французского интендантства было получено 1 500 одеял, которые и были распределены по частям пропорционально с наличным числом чинов еще не получивших таковых. Но и эта выдача не удовлетворила всех нуждающихся, вследствие чего русским командованием было возбуждено ходатайство о дополнительном отпуске одеял, чтобы возможно было удовлетворить всех нуждающихся, после чего, 28 февраля, французами было выдано еще 2 070 одеял.
*****