К 21 ноября 1920 пришли из Крыма в Константинополь все суда, на борту которых спаслось от большевистского террора ок. 145 000 военных чинов войск ген. Врангеля и гражданских лиц. По решению военных властей в категорию гражданских беженцев в обязательном порядке переводились все генералы и штаб-офицеры без назначения, а также (добровольно) ряд категорий строевых военных (старше 43 лет, раненных и больных и пр.) Лишь самым близким родственникам военных чинов разрешалось оставаться при них и сопровождать их в лагеря, предназначенные для частей Русской армии.
Сразу по прибытию первых кораблей в Константинополь, союзные власти города потребовали выдачи всего оружия русских частей. 18 ноября, ген. Врангель предложил сохранить в каждой дивизии вооруженный батальон в 600 человек и 60 пулеметов. В конечном итоге Русской армии удалось оставить при себе лишь двадцатую часть вывезенного вооружения и отобрано было у нее 45 000 ружей и 350 пулеметов. Для обеспечения содержания русских военных чинов в лагерях (ок. 50 000 человек), французские власти реквизировали товары, вывезенные из Крыма на русских пароходах (чай, кожи, ткани, снаряды, уголь и пр.), оцененные в 110 милионов франков. Сами же русские суда были взяты в залог.
В 1923 г. была опубикована В.Н. Даватцом и Н.Н. Львовым, оба – участники Крымской эвакуации, книга «Русская армия на чужбине», повествующая о крымскои исходе и первых годах Русской армии за рубежом. Выдержки из нее приводятся ниже.
Подпоручик Владимир Христианович Даватц (1883-1944) окончил Харьковский университет по разделу чистой математики и был оставлен при университете в качестве доцента. В.Х. Даватц поступил в Добровольческую армию летом 1919 года, служил на бронепоезде «На Москву» и в 1920 г. продолжал служить в бронепоездных частях Русской армии. Галлиполиец. В ноябре 1921 один из основателей Общества галлиполийцев. Затем в Болгарии. В 1925 г. Даватц переехал в Югославию. Секретарь Общества галлиполийцев в Белграде и также секретарь Союза русских писателей и журналистов в Югославии, сотрудник местных русских газет и журнала «Часовой». Во время Второй мировой войны поступил в Русский корпус, сражавшийся против коммунистических партизан. Убит в бою 6 ноября 1944 года под Сиеницей (Сербия)
Николай Николаевич Львов (1865-1940) – один из основателей Партии народной свободы (кадетской партии), затем – Партии мирного обновления. Депутат Государственной думы I, III и IV созывов. В Добровольческой армии с нояб. 1917. Участник 1-го Кубанского похода в армейском лазарете. При Вооруженных силах Юга России и Русской армии в 1919-1920 гг. до эвакуации Крыма. Издатель газеты «Великая Россия». В эмиграции – в Константинополе, член Русского Совета ген. Врангеля. Затем в Белграде и во Франции (жил в Медоне, с 1938 г. в Ницце). Поддерживал РОВС, сотрудник газеты «Возрождение». Член ЦК Русского народно-монархического союза. Ум. 24 нояб. 1940 в Ницце.
Николай Росс
***
В.Х. Даватц, Н.Н. Львов. Русская армия на чужбине. (Белград, 1923.) 2е изд.: Нью Йорк, Possev-USA, 1985. С. 14, 15-16 и 19.
На рейде Константинополя сосредоточилось до 126 русских судов. Здесь были и военные корабли, как крейсер «Корнилов», большие пароходы пассажирского типа и маленькие суда самой различной вместимости. Везде развевались русские флаги – Андреевский и бело-сине-красный. […]
На первых же днях по прибытии в Константинополь состоялось совещание на крейсере «Вальдек Руссо». В этом совещании приняли участие верховный комиссар Франции де Франс, граф де Мартель [представитель Франции при ген. Врангеле], генерал де Бургон, командующий оккупационным корпусом, адмирал де Бон и его начальник штаба, и, с другой стороны, генерал Врангель и генерал Шатилов. На совещании было подтверждено соглашение, которое состоялось еще прежде с графом де Мартель, что Франция берет под свое покровительство русских, прибывших из Крыма и, в обеспечение своих расходов, принимает в залог наш военный и торговый флот.
Вместе с тем было признано необходимым сохранить организацию кадров Русской армии с их порядком подчиненности и военной дисциплины. На сохранении армии генерал Врангель настаивал самым категорическим образом. Это было необходимо по мотивам морального характера. Нельзя было относиться к союзной армии иначе, чем с должным уважением, нельзя было пренебречь всем ее прошлым, ее участием в мировой войне вместе с союзниками, кровью, пролитой за общее дело Европы, наконец ее верностью до конца в тяжелой борьбе с большевиками. Сохранение дисциплины, подчиненность своему командованию, диктовались также практическими соображениями. Вся эта масса людей, сразу признанная толпой беженцев, оскорбленная в своем достоинстве и вышедшая из повиновения, могла бы представить угрозу для сохранения порядка.
Эти соображения учитывались официальными представителями Франции. Адмирал де Бон, генерал де Бургон и адмирал Дюмениль, как военные, чувствовашие наиболее свой долг в отношении русской армии, горячо поддерживали заявление русского главнокомандующего. И под их влиянием верховный комиссар Франции г. де Франс, типичный представитель дипломатического корпуса, дал свое согласие на сохранение в военных лагерях войсковых частей и подчиненности последних их генералам. Таким образом, с согласия французских властей армия оставалась цела, подчиненная своему командованию в порядке строгой дисциплины, с своей организацией, с своими судами, с своими боевыми знаменами и оружием.
На совещании было намечено также рассредоточение армии. Были выделены войсковые части и направлены – 1-й корпус под начальством генерала Кутепова в Галлиполи, кубанцы с генералом Фостиковым на остров Лемнос и донцы под командойгенерала Абрамова в Чаталджу.
Штаб главнокомандующего был сокращен до минимума. Правительство Юга России было переформировано. Кривошеин оставил свой пост и выехал в Париж. Ушел Тверской, заведывавший внутренними делами и другие члены Крымского правительства. Струве продолжал вести дела внешних сношений, а Бернацкий – финансов, но оба они также скоро выехали в Париж. При главнокомандующим остался из состава крымского правительства один Н.В. Савич. Однако, указа о сложении власти Правителя главнокомандующим не было издано.
Генерал Врангель дал такое объяснение происшедшей перемене южно-русского правительства: «С оставлением Крыма я фактически перестал быть Правителем Юга России и, естественно, что этот термин сам собою отпал. Но из этого не следует делать ложных выводов: это не значит, что носитель законной власти перестал быть таковым, за ненадобностью название упразднено, но идея осталась полностью. Я несколько недоумеваю, как могут возникать сомнения, ибо принцип, на котором построена власть и армия не уничтожен фактом оставления Крыма. Как и раньше, я остаюсь главой власти.»
Акта отречения не последовало. Генерал Врангель не сложил с себя власти, преемственно принятой им от адмирала Колчака и генерала Деникина, и продолжал нести ее, как долг, от которого нельзя отказаться. А в то время это означало возложить на себя всю ответственность, в почти безнадежном положении. Русские общественные организации в Константинополе единодушно поддержали главнокомандующего. […]
130 тысяч русских в несколько дней на пароходах появились на Босфоре. Задача их прокормить и разместить представлялась нелегкой. Продовольствия, вывезенного из Крыма, хватало всего дней на 10. Константинополь не был подготовлен к приему такой массы людей. Тем не менее задача эта была разрешена, благодаря дружным усилиям русских организаций, содействию Американского Кр. Креста, французов и англичан. Земскому союзу было отпущено 40 000 лир из средств Главного командования. Были сняты хлебопекарни, организована выпечка хлеба и на десятках баржей хлеб ежедневно подвозился к пароходам. […]
С 4 [17] ноября по 7-ое [20] подходили пароходы и останавливались на рейде «Мода». А уже 9 [22] стали отходить суда с войсками в Галлиполи и с беженцами в Катарро [Котор, Черногория]. Постепенно началась и разгрузка больных и раненых и остальной массы беженцев. Раненые были размещены в русских лазаретах – в здании Русского посольства, в Николаевском госпитале, в Харбие, во французском госпитале Жанны д’Арк, а беженцы распределены по лагерям Сан-Стефано, Тузле, на островах Халки и в целом ряде других мест.
Участие к русским выказали все иностранцы, но особенно американцы, снабдившие лазареты санитарным имуществом и медикаментами в самых широких размерах и оказавшие самую большую помощь. Также дружно работали и русские организации в Константинополе, Городской и Земский союзы, Красный Крест и представители русского главного командования, объединившись в центральный объедененный комитет для согласования своих действий. Благодаря общей дружной работе, бедствие было предотвращено.
