В лагере Келлерберг 1 ноября 1945 г. завершился путь Русского корпуса.
Русский (охранный) корпус был организован в оккупированной немцами Югославии в сентябре 1941 г. Его инициатором был генерал М.Ф. Скородумов, которого вскоре сменил генерал Б.А. Штейфон, командующий корпусом до своей смерти в апреле 1945 г. По замыслу, Русский корпус должен был сражаться против Красной армии, однако до осени 1944 г. он по решению немецких властей лишь выполнял охранные задания и воевал против красных партизан Тито. С 1941 по 1945 г. через Корпус прошло 17 090 человек (1 132 умерших, 2 380 раненных, 2 297 без вести пропавших). В подавляющем большинстве, в Русском корпусе служили русские эмигранты из Югославии и Болгарии, и среди них много галлиполийцев. 12 мая 1945 г. корпус сдался в Австрии британским войскам. Почти все его чины (ок. 4 500) не были советскими гражданами и не подлежали выдаче советским властям по Ялтинским соглашениям. В октябре 1945 г. корпус под командованием полковника А.И. Рогожина был размещен в лагере Келлерберг, недалеко от австрийского города Филлах Последние лагерники покинули Келлерберг лишь в 1952 г.
Полковник Анатолий Иванович Рогожин (1893-1972), терский казак, служил с мая 1915 г. в Собственном Его Императорского Величества Конвое, с мая 1917 г. – в Терском гвардейском дивизионе. В 1918 г. участвовал в терском восстании, служил в белых казачьих войсках и был тяжело ранен под Царицыным. Эвакуированный из Крыма на о. Лемнос, полк. Рогожин затем поселился в Югославии, первое время служил в пограничной страже. В 1937 г. он стал командиром Дивизиона л.-гв. Кубанской и Терской сотен. В Русском корпусе с октября 1941 г. С февраля 1944 г. командир 5-го полка. С 30 апреля 1945, после смерти ген. Штейфона, командующий Русским корпусом, затем русский начальник лагеря Келлерберг и председатель Союза чинов Русского корпуса. С 1952 г. – в США.
Упомянутый в публикуемом очерке полковник Евгений Дмитриевич Лукин (1884-1957) окончил в 1903 г. Николаевское инженерное училище. Он служил в технических частях во ВСЮР и Русской армии. Галлиполиец. В Русском корпусе – с октября 1941 г. В 1949 г. эмигрировал в Парагвай, служил в парагвайской армии с чином майора. Председатель отделения Общества галлиполийцев в Асунсьоне.
Автор очерка штабс капитан Алексей Николаевич Полянский (1895-1985) учился в Императорском лицее и был в 1916 г. зачислен в Пажеский корпус. В гражданскую войну – в Донсклй армии. Эвакуриван на о. Лемнос. Затем проживал в Югославии. Поступил в Русский корпус в сентябре 1941 г., командир взвода. Из лагеря Келлерберг перебрался в Зальцбург. Позже проживал во Франции, где был с 1973 г. месным представителем Союза чинов Русского корпуса. Скончался в Каннах 9 ноября 1985 г.
Николай Росс
***
А.Н. Полянский. «Начало и конец Келлерберга». // Русский корпус на Балканах во время II Великой войны (1941-1945). Воспоминания соратников и документы. Сборник второй. Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999. С. 369-375.
Начало и конец Келлерберга
Рано утром 30 октября 1945 г. началась перевозка частей корпуса английскими машинами из района Клайн-Сант-Файт и окружающих сел в предназначенный ему для расквартирования лагерь Келлерберг. Лагерь Келлерберг, куда мы приехали часа через три, представлял собой бесконечное число деревянных бараков, вытянувшихся вдоль реки Дравы с юго-запада на северо-восток. С одной стороны почти вплотную подступали лесистые горы, а с другой тянулось шоссе Филлах – Шпитталь, за котором причудливо извивалась Драва. За рекой вдоль ее берега проходила железная дорога Филлах – Шпитталь.
Чинам Корпуса было отведено несколько десятков бараков, разбитых на блоки, в крайней к Филлаху части лагеря. Остальные блоки громадного лагеря заселялись венграми, словенцами и беженцами других национальностей. Блоки, выделенные Корпусу, составляли отдельную от заселенных другими народностями группу.
Лагерь ко времени нашего прибытия был соввершенно не оборудован. Бараки, предназначенные для нас, стояли на болотистом грунте и прошедшие в октябре дожди превратили лагерные «улицы» в грязное месиво, хождение по которому в нашей пришедшей в полную негодность обуви требовало немалого мужества. Легкой конструкции бараки совершенно не держали тепла и с наступлением даже легкких морозов оставленная в ведрах вода к утру замерзала. Внутри бараки были совершенно пусты – не было ни нар, ни столов, ни скамеек, и всю обстановку составляли лишь две железные печи без всякого запаса топлива. Всем пришлось расположиться прямо на полу, вымазанном принесенной на ногах грязью.
Сразу же приступили к «благоустройству» нашего нового жилища. Семейные, сгруппировавшиеся в одной стороне барака. Разгородились полотнищами палаток, одеялами и прочим подручным материалом, устроив себе отдельные кабинки. Холостые разместились в остальной, большей части барака. Английской военной администрацией лагеря было строго запрещено пользоваться строительным материалом, оставшимся от постройки лагеря, который при почти ежедневных обходах безжалостно отбирался английскими сержантами.
С первых же дней мы почувствовали недоброжелательное к себе отношение английского военного персонала, начиная с коменданта майора Донгера и кончая солдатами. Впрочем, это можно и понять: ведь мы хотя и превратились в беженцев, но беженцев «враждебных». Об этом постоянно напоминала наша внешность – все мы были одеты, хотя и без отличительных знаков, но в немецкое обмундирование. […]
В поисках топлива и материала для устройства подобия кроватей и хоть какой-либо мебели наше внимание естественно сразу же привлек лес, начинавшийся в пятидесяти метрах на горах. В начале было разрешено собирать в лесу валежник и рубить сухостой. Этого, конечно, было недостаточно. В скором времени лес оказался основательно вычищенным и пришлось приступать к рубке живых деревьев. Когда австрийцы спохватились (лес, кажется, был казенный), по их жалобе последовало строгое запрещение что-либо рубить в лесу, но у нас уже были и кровати, и некоторый запас дров.
С прибытием в Келлерберг штаба Корпуса полковник Рогожин был назначен начальником нашего лагеря. 1 ноября 1945 он издал свой последний, прощальный приказ Корпусу. Этим приказом оканчивалось существование Русского корпуса и был основан Союз бывших чинов Русского корпуса (СчРК), который существует до наших дней, активно участвуя в политической жизни эмиграции и поддерживая морально и материально рассеянных по всему миру корпусников.
Сейчас же по прибытии в лагерь полковник Рогожин уже в качестве начальника лагеря назначил из старших офицеров комендантов блоков и старших бараков. Старшим нашего барака был назначен бывший адъютант 2-го полка, Генерального штаба полковник Саборский. В обязанности комендантов и старших входило наблюдение за порядком и чистотой помещений, выдача сведений о количестве людей, состоящих на довольствии, назначение людей на работы и пр. Таким образом, лагерь с самого начала получил стройную и четкую организацию, облегчавшую управление. Все выданное нами англичанами для самосохранения оружие было сдано обратно до нашего переезда и в Келлерберге не было ни одной винтовки.
Работы по самообслуживанию заключались для мужчин в снабжении бараков топливом, ежедневными нарядами на кухню для пилки дров, для женцин – в чистке картофеля. Немедленно же начались и общелагерные работы. Под руководством полковника Лукина было начато устройство по всему лагерю тротуаров-дорожек, очищенных от грязи. Вскоре в специально отведенных бараках была с любовью устроена церковь и оборудован госпиталь, а артисты, музыканты и художники занялись устройством театра. Организовалась и собственная пожарная команда под руководством своего брандмейстера лейтенанта Гаузена, проводившая ежедневные занятия. […]
После первых тяжелых двух лет управления лагерем Келлерберг недоброжелательный майор Донгер был заменен майором Томсоном. Доброй и отзывчивый майор Томсон с первых же дней увидел и понял, что корпусники не наемные солдаты, а идейные бойцы, мечтавшие освободить свою родину от коммунистов. В таком освещении им составлялись доклады высшему английскому командованию. Под влиянием его докладов и, главное, неустанных и плодотворных трудов корпусников во главе с полковвником Рогожиным, превративших лагерь в образцовый культурный центр, не шедший ни в какое сравнение с остальными лагерями, отношение англичан постепенно изменилось и враждебность исчезла. Многократные посещения лагеря высшими начальствующими лицами способствовали этой благоприятной перемене. Высокопоставленные посетители, входя в общение с нашим командиром, присматриваясь к населяющим лагерь людям, находя везде и всегда образцовый порядок и видя ведущуюся в лагере культурную работу, неизменно освобождались от предвзятого неприязненного чувства.
Несмотря на такую перемену в отношениях английского командования к корпусникам, международные благотворительные организации УНРРА и ИРО, в ведение которых перешли беженские лагеря, не оказывали лагерю Келлерберг никакой помощи, и в то время, когда их транспорты бороздили окены, развозя «перемещенных лиц» (Ди-Пи) во все страны мира, наши келлербергцы продолжали сидеть в лагере.
За это время пришлось неоднократно выдерживать советские натиски. Советы не выпускали из поля зрения своих непримиримых и активных врагов и, обливая потоками лжи и небылиц, обвиняли во всех всевозможных преступлениях. Больно ударяли по самолюбию и частые посещения лагерей офицерами советских репатриационных комиссий. Посещения эти, конечно, никакого успеха не имели. В поисках несуществующего оружия по настоянию Советов, делались неоднократные обыски, тоже, разумеется, без результата. […]
Неизвестно сколько бы времени продолжалось «Келлербергское сидение» и во что бы оно вылилось без помощи Толстовского фонда. Лишь благодаря долгим и упырным хлопотам графини А.Л. Толстой, ее достойной помощнице Т.А. Шауфус и, разумеется, упорству, соединенному с тактом, полковника Рогожина, удалось снять с корпусников клеймо немецких коллаборантов и получчить для них все права «перемещенных лиц – ДП»., включая право переселения в США и другие страны за счет организации ИРО.
Первый транспорт с корпусниками прибыл в Нью Йорк в октябре 1951 г. 10 января 1952 г. сошел с транспорта в Нью Йорке и полковник Рогожин с семьей. […] Оставшиеся по каким-либо причинам в Австрии келлербергцы были переведены в лагерь Ст. Мартин, близ г. Филлах, и русский белый лагерь Келлерберг кончил свое многострадальное существование. Церковь тоже была перенесена в Ст. Мартин, бараки снесены и земля, на которой они стояли, распахана.
Лишь недалеко расположенное кладбище своими памятниками с корпусным значком и русскими надписями будет напоминать прохожему о живших когда-то в бывшем здесь лагере русских воинах. Нашли здесь свое вечное упокоение и первый приведший своих юнкеров в сентябре 1941 г. в Топчидерские казармы полковник Гордеев-Зарецкий и последний командир 1-го полка Корпуса, герой Крыма генерал Морозов и многие, многие другие рыцари Белой Мечты.
Да будет им легка чужая австрийская земля!