1-ый Кубанский («Ледяной») поход Добровольческой армии начался 22 февраля 1918 г. Под военным командованием ген. Корнилова и гражданском управлением ген. М.В. Алексеева, добровольцы вышли из Ростова, где им не удавалось далее сдерживать наступление красных сил. Целью похода была Кубань, Там слабые силы добровольцев (3 423 человека в строю) ожидали найти поддержку и подкрепление. На Кубани их, действительно, поддержала часть казаков, укрепившая ряды добровольцев. Но Добровольческая армия не смогла освободить Екатеринодара от красных и 13 апреля ген. Корнилов был убит вражеским снарядом. Заменивший его ген. Деникин решил вывести армию из Кубанского края в северном направлении. В пути пришла весть о вспыхнувшем на Дону восстании казаков против большевистской власти. Туда 13 мая 1918 г. Добровольческая армия вернулась в почти удвоенном составе (ок. 6 000 человек). Она прошла более 1000 верст, приняла 33 боя в течение 80 дней, потеряла ок. 400 человек убитыми и 1 500 ранеными. «Ледяным» 1-ый Кубанский поход был прозван из-за суровых погодных условий на Кубани: при резком похолодании, дождь, замерзая, вызывал оледенение шинелей и покрытие коркой льда раненых на обозах.
В августе 1918 г. ген. Деникин учредил «Знак отличия 1-го Кубанского (Ледяного) похода»: терновый венец на георгиевской ленте для участвовавших в боях, и на владимирской ленте для не участвовавших.
Главный герой боя у станции Медведовской, ген.-лейтенант Сергей Леонидович Марков (1878-1918), окончил 1-й Московский кадетский корпус, в 1898 г. – Константиновское артиллерийское училище, в 1904 г. – Академию Генерального штаба. Он участвовал в Русско-японской войне, затем преподавал в Академии Ген. Штаба (1911-1914). В Первую Мировую войну Марков занимал ряд штабных и командных должностей. В 1917 г. – он начальник штаба Западного и Юго-Западного фронтов.
в августе 1917 г. ген. Марков участвовал в выступлении. ген. Корнилова, был заключен в Быхове с Корниловым, Деникиным и рядом «неблагонадежных» высших военных начальников. На Дону – с ноября 1917 г. С января 1918 г. – начальник штаба 1-й Добровольческой дивизии. Участник 1-го Кубанского похода: с 12 фев. 1918 командир Сводно-Офицерского полка, с апр. 1918 командир 1-й отдельной пехотной бригады, с июня 1918 начальник 1-й пехотной дивизии. Убит 12 июня 1918 г. у станции Шаблиевка. В декабре 2003 г. ген. Маркову был установлен памятник в г. Сальске (Ростовская область).
Еще не старый, простой, порывистый, порой даже грубоватый в обращении, ген. Марков вызывал настоящее обожание среди молодых добровольцев. Он горел любовью к России и, лучше многих, умел ей заражать войска. Подполковник Марковского полка В.Е. Павлов следующим образом передает заветы ген. Маркова: «Любовь к родине подтверждать нужными ей делами; любя ее ‶великой, единой, неделимой″, не терять веру, что она снова будет такой; веря в это – верить в народ ее, начиная с самого себя – веры в себя; армия – единственная сила, могущая спасти родину, поэтому всё для нее, включая самого себя.»
Ген. Деникин пишет о Маркове: «В его ярко-индивидуальной личности нашел отражение пафос добровольчества, свободного от темного налета наших внутренних немощей, от разъедающего влияния политической борьбы. Марков всецело и безраздельно принадлежал армии.» Также у Деникина: «Смерть поразила [ген. Маркова] тогда, когда Добровольческая армия вышла из окружения на широкую дорогу, когда так нужны были люди таланта, воли и доблести; поразила человека, предназначенного, казалось, самой судьбой для командования Добровольческой армией…»
Бой у ст. Медведовской, в ночь на 16 апреля 1918 г. открыл Добровольческой армии беспрепятственное возвращение в Область войска Донского. Он был, среди прочих, описан участником событий – командующим Добровольческой армией ген. Деникиным : Генерал А.И. Деникин. Очерки русской смуты. Т. 2: Борьба генерала Корнилова. Париж. 1922. С. 307-309.
Николай Росс
Колонна двигалась в полной тишине, не преследуемая противником. В авангарде шла бригада Маркова. Конница Эрдели была направлена севернее Медведовской для рассредоточения, отвлечения внимания противника и порчи пути; к югу для той же цели двинут Черкесский полк.
После 24 верстного перехода, в начале пятого часа утра, замелькали вдали огни железнодорожной будки на переезде, в версте от станции. Марков послал вперед конных разведчиков, но не утерпел, и поскакал туда сам. Когда я со штабом подъехал к будке, было еще совсем темно и совершенно тихо. Марков, как оказалось, от лица арестованного дорожного сторожа переговорил уже по телефону с дежурившими на станции большевиками, услышавшими подозрительный шум и успокоил их. На станции оказались два эшелона красногвардейцев и бронепоезд. Подходила голова бригады, и тихо начали разворачиваться возле полотна цепи. Батальон Офицерского полка двинут Марковым против станции Медведовской, инженерная рота для порчи полотна и обеспечения с юга, а для захвата станицы, расположенной в полуверсте от будки, я послал конные команды штаба армии, во главе с подполковником генерального штаба Ряснянским.
Ждем результатов захвата станции. На будку приходит штабс-ротмистр Алексеев, сын Михаила Васильевича.
– Отец просит разрешения прийти в будку.
– Пожалуйста, милости просим.
Это, очевидно — для примера другим подчеркнутое подчинение драконовским правилам порядка в движении колонны и, вместе с тем, подтверждение не писанной добровольческой конституции: полное невмешательство в дело организации, управления и вождения армией. Такая система завелась с первого дня и строго соблюдается, сильно облегчая командование.
В ночной тишине послышался вдруг один, другой ружейный выстрел. Оказалось потом, что наш разъезд неосторожно спугнул большевиков – часовых на станции. И через несколько минуть со стороны станции показалась какая-то движущаяся громада: бронированный поезд.
Медленно, с закрытыми огнями, надвигается на нас; только свет от открытой топки скользит по полотну и заставляет бесшумно отбегать в сторону залегших возле полотна людей. Поезд уже в нескольких шагах от переезда. У будки все: генерал Алексеев, командующий армией со штабом и генерал Марков. Одна граната, несколько лент пулемета и… в командном составе армии произошли бы серьезные перемены.
Марков с нагайкой в руке бросился к паровозу.
– Поезд стой! Раздавишь с. с. Разве не видишь что свои?.!
Поезд остановился.
И пока ошалевший машинист пришел в себя, Марков выхватил у кого-то из стрелков ручную гранату и бросил ее в машину. Мгновенно из всех вагонов открыли по нас сильнейший огонь из ружей и пулеметов. Только с открытых орудийных площадок не успели дать ни одного выстрела.
Между тем Миончинский продвинул к углу будки орудие и под градом пуль почти в упор навел его по поезду.
– Отходи в сторону от поезда, ложись! – раздается громкий голос Маркова.
Грянул выстрел, граната ударила в паровоз, и он с треском повалился передней частью на полотно. Другая, третья по блиндированным вагонам… И тогда со всех сторон бросились к поезду «Марковцы». С ними и их генерал. Стреляли в стенки вагонов, взбирались на крышу, рубили топорами отверстия и сквозь них бросали бомбы; принесли из будки смоляной пакли, и скоро запылали два вагона. Большевики проявили большое мужество и не сдавались: из вагонов шла беспрерывная стрельба. Отдельные фигуры выскакивали на полотно и тут же попадали на штыки. Было видно, как из горящих вагонов, наполненных удушливым дымом, сквозь пробитый пол обгорелые люди выбрасывались вниз и ползли по полотну.
Скоро все кончилось. Слышался еще только треск горящих патронов.
Горячо обнимаю виновника этого беспримерного дела.
– Не задет?
– От большевиков Бог миловал – улыбается Марков. – А вот свои палят, как оглашенные. Один выстрелил над самым моим ухом – до сих пор ничего не слышу.
Нельзя терять времени. Послал приказание подвести на рысях вторую батарею, а колонне полным ходом продолжать путь. Уже светало. Перед нашими глазами развернулась картина боя. На севере Боровский с Офицерским полком атакует станцию, оттуда большевики обстреливают сильным огнем будку, переезд и дорогу в станицу; под этим огнем полковник Тимановский – невозмутимый «Степаныч», как его звал Марков, с неизменной трубкой в зубах, подгоняет залегших Кубанских стрелков, ведя их в подкрепление к Боровскому. С юга задымилась труба паровоза, и новый бронированный поезд открыл артиллерийский огонь по колонне; несколькими выстрелами, однако, наша батарее отогнала поезд, и орудия его на пределе продолжали вести по колонне безвредный огонь. Мимо нас через переезд тянутся бесконечной вереницей повозки, попадают в сплошную полосу огня, мчатся рысью и ныряют в станичные улицы. А на самом переезде идет лихорадочная работа: здесь тушат, расцепляют вагоны и выгружают из них драгоценные боевые припасы.
Какое счастье! В этот день взято более 400 артиллерийских и около 100 тысяч ружейных патронов. По добровольческим масштабам на несколько боев мы обеспечены.
Боровский взял станцию, перебил много большевиков; часть их успела погрузиться в поезд, который ушел на север.
Конница, потрепанная несколько при переходе через железнодорожный мост встретившимся бронепоездом, перешла линию еще севернее.
После привала в Медведовской армия без всякого давления противника двигалась дальше 17 верст в мирную, дружественную нам станицу Дядьковскую. Потери наши были совершенно ничтожны.
Когда я в этот день обгонял колонну, то по лицам добровольцев, по их ответам и разговорам почувствовал ясно, что хотя тяжелая рана, нанесенная смертью любимиго вождя [ген. Корнилова] , болит и заживет не скоро, но что навождение уже прошло; что по этой широкой кубанской степи, под ясным солнцем идет прежняя Добровольческая армия, сильная духом, способная опять бороться за Родину и побеждать.