С переброской главных частей армии из Галлиполи и Лемноса кончался тот первый период жизни ее в изгнании, который можно охаректиризовать, как стремление усилить воинскую спайку, расшатанную неудачами и эвакуацией, создать могучее ядро, связанное лисциплиной, заложить те начала, которые сохранились бы при возможном физическом распылении ее по лицу земли. Перспектива эта учитывалась с самого начала и уже через шесть месяцев изгнания, когда переговоры о расселении по Балканским странам дали реальные результаты, вопрос этот был поставлен совершенно открыто. В предписании Главнокомандующего командирам корпусов 10 мая 1921 говорилось:
“По переброске Армии с Сербию и Болгарию, части Армии, перевозимые в первую голову (казаки), будут устроены на различного рода работы (постройка шоссе, железнодорожные и пр.), остальные же (1-й Армейский Корпус), за отсутствием пока аналогичных предложений, сохранят порядок жизни войсковых организаций и будут расположены казарменно (лагерем). Однако, ограниченность денежных средств у нас, отсутствие таковых у сербского правительства, вынуждают нас принять меры к тому, чтобы обеспечить оплачиваемыми работами большую часть Армии.
Таким образом, Армия постепенно перейдет к новым формам и условиям жизни, коренным образом разнящимся с формами ее внешнего существования; Армия будет существовать в полускрытом виде, но Армия должна быть сохранена во что бы то ни стало”.
Вследствие этого предписывалось подготовить части к новому взгляду. “Существенно важно, – говорилось в этом предписании, – чтобы все сознательно встретили формы переходного состоянии Армии и усвоили себе необходимость и возможность в этих условиях сохранить в полной мере твердость дисциплины, многолетнюю боевую спайку и преданность идее служения Родине, как Армия сохранила это здесь в течение шести месяцев со дня эвакуации Крыма”.
Армия вступала теперь во второй период, – период подготовки к новой трудовой жизни, период, может быть, наиболее трудный, ибо приходилось приводить в согласование два противоположных начала: воинской дисциплины и свободного труда.
***
 Кавалеристы 1-го корпуса на службе в cербской пограничной страже |
К началу января 1922 г.наши части не только были переселены в Сербию, но уже до некоторой степени осели. В общих чертах – Кавалерийская дивизия получила назначение в пограничную стражу, причем старшие начальники являлись инспекторами отделов (“одсеков”); Кубанская казачья дивизия получила в районе Вранье большую работу по сооружению шоссейного пути к границе Болгарии; Технический полк, выделенный из 1-го армейского корпуса, получил работы по сооружению железных дорог; часть офицеров различных частей поступила на службу в сербскую жандармерию.
 4-я Запорожская сотня 2-го Кубанского полка |
Кроме этого в Белой Церкви расположилось Николаевское кавалерийское училище, и на средства Державной комиссии продолжали существовать уже ранее открытые три кадетских корпуса: Крымский, Донской и так называемый Русский кадетский корпус.
Тяжела была жизнь русских частей в этих “новых условиях жизни”.
 Кубанцы на стройке горной дороги |
Грандиозная дорога, сооруженная казаками в окрестностях Вранье, закончена только недавно, – и я имел возможность лично видеть и оценить этот “Русский Путь”, как называют ее сербы. В совершенно дикой местности, среди громадных гор в несколько тысяч метров, вьется капризной лентой этот путь – и порою кажется, что только старые римские дороги могут соперничать с этим творением рук изгнанников. По пути, в землянках и сколоченных наскоро бараках, на такой высоте, когда облака ходят внизу, – жили русские войны. Зимою на этих высотах заносило снегом на несколько недель, – живущие там бывали отрезаны не только от мира, но и от своих же соседних постов.
В таких суровых условиях существовала и пограничная стража, особенно в диких албанских горах. На постах, куда часто доставлялась почта и провиант раз в месяц, в землянках, сооруженных собственными руками, в постоянным напряжении и ежедневных перестрелках с албанскими разбойниками жили наши пограничники. Жалованье было самое скромное: “контрактуальный чиновник” получал 1 000 динар, “наредник” – 450 динар, “капрал” – 365 динар и рядовые 350 динар. Неудивительно, что в одном из первых же донесений начальника штаба Кавалерийской дивизии генерал-майора Крейтера от 30 апреля 1922 г. указывается, что “в связи со все возратсающей дороговизной с одной стороны, а с другой вследствие совершенно недостаточно получаемого содержания, положение с довольствием катастрофическое. Если раньше получаемого содержания хватало одиноким, то теперь и этого сказать нельзя. Уже офицер и солдат не могут позволить себе мясной пищи хотя бы 2-3 раза в неделю. Питаются исключительно картофельной похлебкой, фасолью и чаем”.
Смотр ген. Кутеповым Николаевского кавалерийского училища |
Эта тяжелая служба не была замаскированной благотоврительной помощью “русским братьям”. Контрабанды было задержано на 3 110 931 динар; кроме того, значительное количество валюты и целые партии коммунистической литературы. По окончании годичного срока службы, командир пограничной стражи, полковник Ристич, лично выразил ген. Врангелю свое полное удовлетворение, и пять старших русских начальников были награждены орденами Св. Саввы и восемь – медалями “за усердие”.
За время службы русских в пограничной страже учитывалось значение нашей военной организации: русские старшие офицеры – “контрактуальные чиновники” везде занимали должности “водников”; громадное большинство командиров страж были русские офицеры; канцелярии “чет”, хозяйственная часть и вся переписка, за самым малом исключением, велась русскими. Командир пограничной стражи, полковник Ристич, считал, что сами интересы службы диктуют сохранение нашей спайки и воинских отношений между русскими, что возможно при влянии старших на младших. Им была дана специальная инструкция о службе русских, о их взаимоотношениях, о размере и характере сохраненной русской организации.
 Юнкера Николаевского кавалерийского училища на работах |
Но неожиданно и здесь наши части постигло жестокое испытание.
В апреле 1922 г. Скупщина [парламент] приняла законопроект о ликвидации пограничеой стражи и о замене ее “финансовым контролем”, с подчиенеием Министерству финансов на основании гражданских чиновников. С окончанием контракта, 1 сентября 1922 г., можно было ожидать постепенного снятия наших чинов и замены их новыми лицами: повышение оклада увеличивало интерес к этой службе у коренного населения, не имевшего ранее выгоды идти на нее. Министерство финансов сообщило, что на службу в финансовый контроль могут рассчитывать только отдельные лица; в составе же пограничной стражи было свыше 4 500 наших офицеров и солдат. В самое трудное время года, к началу зимы, громадная часть пограничников могла остаться без службы, пропитания и крова.
 Крымский кадетский корпус. Молебен |
К октябрю месяцу 1922 г. Министерство финансов согласилось принять 1 700 человек. остальные должны были как-нибудь быть обеспечены различными работами. В мае 1923 г. правительству С.Х.С. [Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев] понадобилось для восстановленной пограничной стражи 1 000 человек, которые были даны немедленно.
Однако, прежнее отношение доверя, которое клал в основание наших взаимоотношений полковник Ристич, было теперь заменено новыми инструкциями и директивами его заместителя, полковника Еремича. Все служащие трактовались, как “отдельные лица”. Старшие офицеры были лишены возможности поддерживать связь со своими младшими офицерами и солдатами. Из 1 000 принятых, за один месяц было уволено 210 человек., в то время, как в первый период – из 4 500 втечение 15 месяцев было уволено всего 15. Увольнение грозило каждому за малейшую провинность и даже без всякой провинности, без объяснения причин.
Главное командование должно было постоянно иметь в виду резерв таких групповых работ, куда можно было направить внезапно потерявшего службу. Главным таким местом были работы по постройке шоссе в районе Кральево. Осуществление громадного казенного подряда по переустройству шоссе Кральево – Рашка было принято техническими силами русских инженеров, объединившихся около товарищества “Техника”, с участием средств главного командования в сумме свыше 5 миллионов динар. Это был обширный резервуар для групповых работ и его создание относится к началу 1923 года и вызвано было, главным образом, заботами об устройстве на работу около 2 000 человек, которых в связи с гонениями, воздвигнутыми на Русскую армию во время дружбы [главы болгарского правительства] Стамболийского с московскими коммунистами, предполагалось перебросить из Болгарии в Сербию.
 Посещение ген. Врангелем Русского кадетского корпуса |
На пути к осуществлению этого проекта стали затруднения с получением необходимых виз; затем в Болгарии произошли изменения в благоприятную для наших контингентов сторону. Предполагавшаяся переброска 2 000 человек не состоялась. Однако работы по переустройству шоссе Кральево – Рашка с участием средств главного командования были организованы и послужили местом, куда стекались не имевшие заработка части, расположенные в Сербии. Здесь, в разное время и на разные сроки, нашли себе применение некоторые части Кавалерийской дивизии; последние галлиполийцы; корнеты, выпущенные из Николаевского кавалерийского училища; неожиданно среди зимы 1923-1924 года выброшенные из финансовой стражи чины Кавалерийской дивизии; искавшие летних зарабатков кадеты старших классов Крымского кадетского корпуса и много отдельных чинов многострадальной армии. Число чинов армии, занятых в предприятии, постепенно увеличивалось с 1-го марта 1923 года, к которому относится начало нашего участия в работах, и достигло своего максимума (около 600 человек) к декабрю 1923 года. Продержавшись на этом уровне до мая 1924 г., оно опустилось к августу 1924 г. до 400 человек. Затем, когда в связи с задержками в получении предприятием денег за выполнение работы, выяснилась невозможность для главного командования финансировать предприятие, и встал вопрос о выходе из него, воинские части, работавшие в деле, были частью перевезены на другие работы в Сербии, частью переброшены во Францию и в конце 1924 г., когда главное командование вышло из дела, на работах в прелприятии осталась лишь неболшиое число чинов армии.
Стоявшие на работах части за все время работ получили в виде заработков около 5-ти миллионов динар, причем заработная плата чинам контингентов исчислялась в одинаковом размере с средним заработком местных рабочих соотвтетствующих категорий. Независимо, однако, от этой платы, на поддержание воинской организации работаюших в предприятии частей исчислялось из средств предприятия 6 % на общую сумму заработной платы русских рабочих.
Таким образом, в Кральеве осуществлялась и материальная помощь людям, и сохранение в возможной неприкосновенности воинских кадров.
В. Даватц, Годы. Очерки пятилетней борьбы, Белград, 1926, стр. 154-160.
 Генерал Врангель на утреннем чае с кадетами Русского корпуса |