Николай Туроверов : Стихи 1928-1940 гг.

Поэт Николай Николаевич Туроверов (1899-1972), донской казак, в Первую Мировую войну служил в Лейб-гвардии Атаманском полку. В Добровольческой армии с самого ее зарождения, он участвовал в Степном походе, был четырежды ранен и в 1920-м году покинул Крым в чине подъесаула.
С острова Лемнос, Туроверов эвакуировался в Сербию. Проживая в Париже с середины 1920-х годов, он до конца жизни активно участвовал в русской общественной и литературной жизни столицы. В годы Второй Мировой войны, Туроверов служил в Африке в рядах доблестного Первого кавалерийского полка французского Иностранного легиона.
В послевоенные годы, Туроверов был постоянным автором газеты «Русская Мысль». С 1928-го по 1965 г. он опубликовал заграницей пять сборников стихов. В настоящее время Николай Туроверов рассматривается как один из наиболее талантливых поэтов – певцов Белого движения.

ПЕРЕКОП

Нас было мало, слишком мало.
От вражьих толп темнела даль;
Но твёрдым блеском засверкал
Из ножен вынутая сталь.
Последних пламенных порывов
Была исполнена душа,
В железном грохоте разрывов
Вскипали воды Сиваша.
И ждали все, внимая знаку,
И подан был знакомый знак…
Полк шёл в последнюю атаку,
Венчая путь своих атак.

Забыть ли, как на снегу сбитом
В последний раз рубил казак,
Как под размашистым копытом
Звенел промёрзлый солончак,
И как минутная победа
Швырнула нас через окоп,
И храп коней, и крик соседа,
И кровью залетый сугроб.
Но нас ли помнила Европа.
И кто в нас верил, кто нас знал,
Когда над валом Перекопа
Орды вставал девятый вал.

О милом крае, о родимом
Звенела песня казака,
И гнал, и рвал над белым Крымом
Морозный ветер облака.
Спеши, мой конь, долиной Качи,
Свершай последний переход.
Нет, не один из нас заплачет,
Грузясь на ждущий пароход,
Когда с прощальным поцелуем
Освободим ремни подруг,
И, злым предчувствием волнуем,
Заржет печально верный друг.

***

В эту ночь мы ушли от погони,
Расседлали своих лошадей;
Я лежал на шершавой попоне
Среди спящих усталых людей.

И запомнил, и помню доныне
Наш последний российский ночлег,
Эти звёзды приморской пустыни,
Этот синий мерцающий снег.

Стерегло нас последнее горе
После снежных татарских полей –
Ледяное Понтийское море,
Ледяная душа кораблей.

Всё иссякнет – и нежность, и злоба,
Всё забудем, что помнить должны,
И останется с нами до гроба
Только имя забытой страны.

КРЫМ

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

ОТПЛЫТИЕ

Уходит дымный контур Аю-Дага.
Остались позади осенние поля.
На юг идёт за пеной корабля
Стальных дельфинов резвая ватага.

Вчерашних дней кровавая отвага
Теперь для нас неповторимый сон.
Даль придавил свинцовый небосклон,
Все больше верст на циферблате лага.

Помню горечь соленого ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра
Исчезала в тумане земля.

Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук.
Тишина переполненных палуб
Напряглась, как натянутый лук.

Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Чёрной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода.

И, прощаясь с Россией навеки,
Я постиг, я запомнил навек
Неподвижность толпы на спардеке,
Эти слёзы у дрогнувших век.