К 21 ноября 1920 г. около 146 000 человек, военных чинов Русской армии генерала Врангеля и гражданских лиц (29 000), было эвакуировано из Крыма на 126 больших и малых кораблях, прибывших на рейд Константинополя. Союзники, под властью которых находился тогда город, потребовали выдачи всего вооружения русских частей. Врангель в ответ предложил сохранить в каждой дивизии вооруженный батальон в 600 человек и 60 пулеметов. В конечном итоге, русским войскам было разрешено оставить при себе двадцатую часть наличного у них вооружения. К этому следует добавить значительное количество оружия, спрятанного различными способами. В возмещение будущих расходов по расквартированию и питанию взятых под их опеку беженцев, французские власти вошли во владение кораблями белого русского коммерческого флота и товарами, находявщимися на их борту, оцененными на общую сумму в 110 миллионов франков.
21 ноября 1920 г. в качестве преемника белого Черноморского военного флота была создана Русская эскадра под командованием контр-адмирала М.А. Кедрова. Французские власти согласились предоставить в морской базе Бизерта (Тунис) убежище 33 русским военным кораблям (около половины наличного состава эскадры). Только три корабля осталось в Константинополе, в том числе яхта Лукулл, на которой поселился Врангель.
После крымской эвакуации, Русская армия ген. Врангеля была переорганизована в три корпуса. Кубанский корпус расквартировался на греческом острове Лемнос. Бóльшая часть Донского корпуса расположилась в районе Константинополя (позже, Донской корпус также был перемещен на Лемнос). 1ый армейский корпус, состоящий из не-казачьих частей Русской армии под командованием ген. А. П. Кутепова, должен был поселиться у города Галлиполи (ныне – Гелиболу), временно находившегося под греческой властью. Русским войскам следовало разместиться на южной части узкого Галлиполийского полуострова длинной в 90 км, расположенного на севере от Дарданелльского пролива. Малая ширина полуострова упрощала французам охрану расквартированных на нем русских войск.
Транспорты Херсон и Рион с первыми русскими частями прибыли в Галлиполи 22 ноября 1920 г. Спустившись на берег, ген. Кутепов обошел вместе с начальником французского гарнизона сильно пострадавший от землетрясений и недавних военных операций Галлиполи. Он убедился, что полуразрушенный город не может принять более трети русских частей. Затем, верхом, он направился в широкую, почти голую соседнюю долину, посреди которой текла небольшая речка. Вскоре, по созвучию, эта долина была окрещена русскими «голым полем». «И что, это всё?», вырвалось у генерала, обозревавшего унылую местность. «Это всё», ответил французский офицер. Высадка корпуса продолжалась до 9 декабря 1920 г.
19 ноября 1920 г., еще находясь на пути к Константинополю, 1ый корпус Русской армии, получил свой окончательный облик. Он насчитывал 26 596 солдат и офицеров, состоял из пехотной дивизии под командованием ген. В.К. Витковского, кавалерийской дивизии под командованием ген. И.Г. Барбовича и более мелких частей. В Галлиполи также прибыло несколько военных училищ и офицерских школ. Пехотная дивизия состояла из Корниловского, Марковского и Дроздовского полков, сведенных из одноименных дивизий, а также из Алексеевского полка, включившего в свой состав и людей, воевавших в других пехотных частях Русской армии. Кавалерийская (безлошадная) дивизия состояла из четырех конных полков и конно-артилерийского полка. Позже в рядах корпуса был организован технический полк, а также артилерийская бригада. В каждом полку был выделен офицерский батальон для тех офицеров, которые не получили командных должностей.
Около 11 000 человек удалось поместить в самом городе. Остальные 16 000 поселились в долине, в палаточных лагерях. Пехотные части устроились налево по течению речки, кавалерийские – направо. Штаб Кутепова, прочие центральные службы корпуса и военные школы разместились в самом городе. К весне 1921 г. на Галлиполийском полуострове насчитывалось около 27 000 русских, среди которых 1 150 женщин (в основном жены офицеров и сестры милосердия) и 360 детей.
Все, что в городе Галлиполи могло предоставить хоть какое-то убежище было использовано, даже полуразрушенные дома. Редкие жилые помещения в приличном виде сдавались хозяевами по ценам, недоступным русским беженцам. Медицинским учреждениям были предоставлены лучшие здания в наличии, но пришлось больных помещать и в палатках. Лишь с наступлением весны жить в городе стало немного легче.
Части корпуса, прибывшие 22 ноября в Галлиполи и направляемые в палаточные лагеря, провели первую ночь под дождем без какого-либо укрытия. Французы не предоставили никаких средств транспорта и людям пришлось тащить тяжелые армейские палатки несколько километров на плечах до места лагеря. Потребовалось три дня, чтобы подготовить ровную почву под палатками, отчасти расположенными на наклонной местности, и смастерить для них мачты и колышки, которые не были выданы французами. Каждый полк построил свой собственный, идеально выстроенный лагерь. В одной из палаток или под широким тентом была устроена полковая церковь. Скоро лагеря украсились посадками и большими композициями из покрашенных камней, изображавшими полковые эмблемы или иные сюжеты.
Консервные банки различных размеров послужили основным материалом для кухонного инвентаря и посуды. Коек и матрасов не было. Когда было достаточно места в палатке, ящики из-под консерв служили столами. Первые недели, скученность оставалась страшной но со временем были вырыты землянки, позволившие разгрузить палатки. Каждый полк устроил в большой палатке офицерское собрание, вскоре обросшее разными самодельными пристройками. Зима в Галлиполи могла быть холодной и для отопления жилья вырыли в земле очаги, из которых были проведены под палатки подземные трубы, смастеренные из консервных банок.
С целью давления на русских воинов дабы ускорить их отъезд с полуострова, скудный паек, предоставленный французами, был еще сокращен в апреле 1921 г. Для молодых людей занятых физическим трудом, какими были в большинстве галлиполийцы, получаемая ими еда была недостаточна. К тому же некоторые продукты, как сушеная белая фасоль, были непривычны русским и неохотно принимались ими в пищу. Хлеба им нехватало. Лишь некоторым категориям галлиполийцев русскими и иностранными благотворительными организациями выдавалось дополнительное питание. Так как походных кухонь было очень мало, продукты раздавались отдельным небольшим группам людей или даже индивидуально. В часы обеда долина покрывалась многочисленными маленькими кострами. Нахождение дров для варки еды было заботой самих насельников лагеря. Поиски топлива в бедной деревьями местности занимали много времени и требовали все бóльших усилий
***
Многие чины Русской армии прибыли на Галлиполийский полуостров в плохом состоянии здоровья, страдали от неизлеченных ранений или различных болезней. В первые дни, существовала лишь одна больница, в ведении (эмигрантского) Русского Красного Креста. Она вскоре заняла помещение бывшей местной школы. В конце ноября 1920 г. при содействии французских и греческих властей, открылась вторая больница, на 120 мест, предназначенная для заразных больных. В середине декабря была устроена и третья больница. Первое время, за неимением коек, многие больные лежали на полу и недостовало даже самого необходимого медицинского оборудования. Главной задачей в эти дни была борьба против различных видов тифозного заболевания. Постепенно нашлись койки и матрасы, больничное белье и лекарства стали поступать в необходимом количестве. Решающей в этой области оказалась помощь Американского Красного Креста. Удалось даже организовать медицинскую лабораторию. К 1 сентября 1921 г. 4 645 человек побывало на лечении в русских галлиполийских больницах. В феврале 1921 г. была устроена родильная и гинекологическая клиника, в которой родилось 100 детей. В городе открылся русский стоматологический кабинет, обслуживаемый тремя зубными врачами.
В галлиполийской гимназии, изначально лишенной книг и тетрадей, столов и скамеек, обучалось 208 детей начиная с детского сада. Она первоначально помещалась под большой палаткой. Постепенно снабженная всем необходимым благодаря заботам супруги генерала Врангеля баронессы Ольги Михайловны, гимназия смогла через некоторое время перебраться в более подобающее для нее помещение.
Активная общественная жизнь укрепляла дух галлиполийцев и помогала им легче переносить нелегкие будни. На полуострове было основано много различных обществ и союзов. Среди них значительное место занимали союзы однополчан и бывших учеников военных учебных учреждений, землячества, профессиональные, церковные и спортивные общества. Публиковались газеты и «информации».
Полковые футбольные команды соревновались в лагерном турнире, пользующемся большой популярностью. Среди русских галлиполийцев было немало образованных людей, бывших преподавателей средних школ или высших учебных заведений. Они активно участвовали в организации широко посещаемых лекций и иных культурных начинаний. Эти мероприятия относились к самым разным областям, как, например, литература, история, богословие, математика, музыка, и даже археологические раскопки. Удалось устроить несколько театров с самодельными декорациями и костюмами. В Галлиполи нашлось немало бывших профессиональных актеров и музыкантов. Спектакли были самыми различными, от классического репертуара до эстрадных представлений, и посещались они многочисленными зрителями.
С особым усердием взялись галлиполийцы за устройство полковых церквей. Для придачи им должного вида использовались самые различные предметы: доски от ящиков, металл консервных банок, одеяла, гильзы артиллерийских патронов… Церкви украшались самодельными иконами. Первое время, за неимением красок, они писались карандашом или простым куском угля. Богослужения украшались спетыми церковными хорами. У каждого полка был свой священник. Больницы и учебные заведения также обслуживались собственным православным духовенством. Епископу Вениамину (Федченкову), возглавлявшему военное духовенство Русской армии, французские власти разрешили лишь две поездки на полуостров. Посетив Галлиполи к празднику Пасхи (1 мая 1921 г.), он призвал русских воинов не терять надежды на лучшее будущее и оставаться верными выбранному пути. В знак уважения, владыке был преподнесен галлиполийцами посох собственного изготовления. Епископ Вениамин рукоположил в Галлиполи двух священников и двух диаконов.
Мало у кого из галлиполийцев сохранилась военная форма в подобающем виде. Первое время, требовалось от них лишь наличие погон и надлежащих знаков отличия, пусть даже просто начерченных чернилами на клочке материи. Со временем удалось снабдить войска уставными знаками. Нехватало сапог – их заменяли пожертвованные галлиполийцам ботинки и гетры. В качестве гимнастерок пришлось использовать полосатые рубашки от пижам, в большом количестве предоставленных Американским Красным Крестом. Было решено в дни парадов и церемоний одевать войска в белые русские рубахи, изготовленные из наличного материала: простыней, побеленных пижам и различных тканей, вывезенных из Крыма. Лишь корниловцам было разрешено выступать в традиционных черных полковых рубахах. В результате приложенных усилий к концу галлиполийского сидения все военные части приобрели вполне форменный вид.
С весны 1921 г. военная подготовка войск приняла организованный и систематический характер. Изучались уставы, пользование оружием. Проводились маневры. В кавалерийских частях, лишенных лошадей, приходилось довольствоваться подготовкой к владению оружием. Не лучше была ситуация в артиллерии, где надо было учиться на бутафорных деревянных пушках. Смотры и парады способствовали поддержанию военной выправки в частях и были важными событиями у галлиполийцев.
Командующему Русской армией ген. Врангелю лишь два раза разрешили посетить Галлиполи. В первый раз, он прибыл 18 декабря 1920 г. Одетый в форму Корниловского полка, Врангель обратился к встречащим его войскам, заверяя их, что они призваны в будущем составить ядро русской национальной армии, а не превратиться в простых беженцев или в наемников той или иной страны. Ген. Врангель вернулся в Галлиполи 15 февраля 1921 г. День был серый и предвещал дождливую погоду. Но в 9 часов утра, когда Врангель выходил из автомобиля, яркое солнце внезапно осветило войска, выстроенные для его встречи. Многие участники парада не смогли удержать слезы. Встав в центре огромного каре галлиполийцев, Врангель наградил крестами кавалеров созданного им в 1920 году ордена Святителя Николая Чудотворца и обратился к белым воинам своим громовым голосом, слышным каждому: «Как это солнце прорвалось сквозь темные тучи, так осветит оно и нашу Россию… И я поведу вас в Россию… Держитесь!..» Затем войска прошли безукоризненным маршем перед принимавшими парад генералами Врангелем и Кутеповым.
Центральные органы 1го армейского корпуса были организованы рационально и в основном работали дельно. Патрули юнкеров ходили по городу и поддерживали в нем порядок. С декабря 1920 г. по 1 августа 1921 г., было арестовано 3 109 человек, из которых 2 386 за дисциплинарные нарушения, как не отдача чести или нетрезвый вид.
На «губе» (гауптвахте), куда попадали нарушители, условия содержания были не слишком суровые. Военный суд все же приговорил в Галлиполи семь человек к смертной казни (в большинстве случаев за разбой), но не все приговоры были приведены в исполнение.
Русское военное командование приложило все усилия, чтобы обеспечить нормальную работу военных училищ и школ, прибывших в Галлиполи. В октябре 1921 г. в них обучалось 1 482 человека. Юнкера, которые в большинстве уже участвовали в вооруженной борьбе против большевиков, были твердо убеждены в правоте своего дела, привыкли к воинской дисциплине и многие из них были образованными молодыми людьми. 114 юнкеров, окончивших училище еще в Крыму, были произведены в офицеры ген. Врангелем во время посещения полуострова 18 декабря 1920 г. 269 юнкеров, прошедших курс на месте, удостоилось в Галлиполи офицерского звания.
***
Почти всё, что было достигнуто во время галлиполийского сидения, несет на себе след активного участия ген. Кутепова. Первое время, он почти один считал, что подчиненные ему солдаты и офицеры еще были чинами настоящей армии, а не просто гражданскими беженцами. Он не сомневался в правоте своего дела и обладал твердостью характера, необходимой для водворения в частях воинской дисциплины. Целью Кутепова было превращение своего 1го корпуса в школу подготовки кадров будущей армии, которая, как он был убежден, вскоре возобновит борьбу против большевиков.
Ген. Кутепов жил очень простой жизнью, не пил спиртного и не курил. Он имел четкое представление о том, в чем должен выражаться облик русского офицера. Однажды выслушав жалобу офицеров, вынужденных участвовать в лагерных работах, которые они считали несовместимыми со своим званием, Кутепов им ответил : «Никакой труд не может быть унизителен, если работает русский офицер». Чтобы дать почуствовать подчиненным, что он всегда рядом с ними, Кутепов участвовал во всех праздниках, даже детских, присутствовал на лекциях и докладах, на спортивных состязаниях, на спектаклях. Он сочувствовал желанию молодежи закончить за рубежом среднее или высшее образование, прекращенное уходом в белые вооруженные силы. Когда он узнал, что чехословацкое правительство готово предоставить стипендии русским студентам, Кутепову удалось собрать необходимые средства для финансирования поездки до Праги ста молодых галлиполийцев.
Чтобы вернуть своему войску подлинный военный облик, Кутепов (в шутку прозванный галлиполийцами «Кутеп-паша») начал с восстановления в его рядах жесткой дисциплины, опирающейся на уставные военно-судебные органы. Но чтобы добиться более длительных результатов надо было восстановить в полках, укомплектованных разношерстным составом, полковой дух и прочную спайку. Все, что могло способствовать достижению этой цели, нашло широкое применеиие: полковые праздники и церковные торжества, издание газет, организация офицерского собрания, сочинение и исполнение полковых песен… Удалось избежать серьезных проблем в отношениях между солдатами и офицерами, так как общие условия жизни способствовали развитию чувства общей судьбы. К тому же многие из солдат были молодыми людьми из образованных семей, в социальном отношении близкими к офицерам.
Кутепов использовал любую возможность, чтобы внушать галлиполийцам, что только участие в борьбе за освобождение России могло осмыслить их существование. Какими бы не были в настоящее время их бесправие и беспомощность, они должны были оставаться русскими патриотами. Помимо социальных и культурных начинаний, укреплял дух галлиполийцев их решительный отпор тем иностранцам и русским эмигрантским общественным деятелям, которые, как П.Н. Милюков, призывали к ликвидации армии Врангеля. Больше, чем где-либо еще, в Галлиполи сковалась сердцевина белой России. Она оказалась достаточно крепкой, чтобы в лагере перенести все невзгоды и давления, а затем сохранить в течение долгих десятилетий жизни в изгнании веру в неизбежное возрождение потерянной родины и готовность посильно ей служить.
Некоторые галлиполийцы тем не менее утеряли надежду на успешный исход белой борьбы против большевизма и считали военную дисциплину беспредметной. В январе 1921 г. был создан так называемый «беженский батальон», включивший в свои ряды всех тех, кто желал покинуть армию и ожидал разрешения французских властей уехать из Галлиполи. Потеряв воинский облик, этот «батальон» превратился в лагерь угнетенных и ничем не занятых людей, опасавшихся за свое будущее. К 1 августа 1921 г., 3 650 человек прошло через галлиполийский «беженский батальон».
342 могилы остались в Галлиполи как память о пребывании там белого русского войска. Они были вырыты на армянском кладбище города и близлежащей к нему территории, с прекрасным видом на Дарданелльский пролив. Вскоре возникла мысль о воздвижении на кладбище памятника в честь пребывания в Галлиполи чинов 1го корпуса. В приказе от 20 апреля ген. Кутепов писал: «Русские воины, офицеры и солдаты! Скоро исполняется полгода нашего пребывания в Галлиполи. За это время многие наши братья, не выдержав тяжелых условий эвакуации и жизни на чужбине, нашли здесь безвременную кончину… Воскресим обычай седой старины, когда каждый из оставшихся в живых воинов приносил в своем шлеме земли на братскую могилу, где вырастал величественный курган. Пусть каждый из нас внесет свой посильный труд в это дорогое нам и святое дело и принесет к месту постройки хоть один камень.
И пусть курган, созданный нами у берегов Дарданелл, на долгие годы сохраняет перед лицом всего мира память о русских героях.»
Освящение Галлиполийского памятника состоялось 16 июля 1921 г. Присутствовали местные военные и гражданские власти. Войска расположились четырехугольником вокруг кладбища. Развевались знамена. Протоиерей Федор Миляновский, глава духовенства корпуса, произнес пламянную проповедь. После освящения памятника, войска прошли перед ним церемониальным маршем. Затем ген. Кутепов вручил мэру города Галлиполи официальный документ, в котором он просил городской совет взять памятник под свою защиту после ухода русских войск. Мэр обещал, что о нем позаботятся. Тем не менее, 20 лет спустя уже ничего не оставалось от памятника, разрушенного двумя землетрясениями. На галлиполийском участке русского кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа, под Парижем, в 1961 г. был освящен памятник – копия масштабом 1/10-я того, что был возведен на берегу Дарданелльского пролива. И в наши дни он остается местом памяти и молитвы.
***
14 марта 1921 г. французский верховный комиссар в Константинополе генерал Пелле сообщил ген. Врангелю, что французское правительство вынуждено в ближайшем будущем прекратить выдачу продуктов питания русским беженцам под его начальством. Им будет предложен выбор между тремя возможностями: вернуться в Советскую Россию, поселиться в Бразилии (с которой якобы договорилось французское правительство) или самому найти себе заграницей оплачиваемый труд. Врангель ответил Пелле, что им были предприняты переговоры с целью эвакуации чинов Русской армии в Болгарию и в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (будущая Югославия). Эти государства уже согласились принять несколько тысяч ее чинов. Врангель ничего не знал об условиях поселения в Бразилии и обращал внимание генерала Пелле на то, что если французское правительство будет настаивать на распылении его войск, он попросит его обеспечить высадку русских частей в указанном им месте на российском берегу Черного моря.
Генерал Пелле в ответ сообщил Врангелю, что французское правительство приняло решение прекратить 1 апреля выдачу продовольствия его войскам. Переговоры с балканскими странами могут быть длинными, а французское правительство ждать не может. Французское командование в Константинополе само сообщит беженцам условия их переброски в Бразилию или их возращения в Советскую Россию «за свой риск и страх». Врангель Пелле не ответил, но в приказе от 22 марта призвал белых воинов твердо объединиться вокруг него. В случае если его арестуют, он назначал ген. Кутепова своим заместителем и предоставлял ему полную свободу действий в сложившихся условиях.
Благодаря содействию греческих военных властей, удалось установить прямую связь проводом между Константинополем и Галлиполи. Врангель и Кутепов смогли совместно выработать план действий для будущего. Было решено, если французы прекратят выдачу продовольствия, разоружить французский гарнизон в Галлиполи и направиться походным порядком в сторону Болгарии. Казачьим частям еще находившимся в районе Константинополя было бы предложено соединиться с 1ым корпусом. Греческое военное командование заверило Врангеля в своем благожелательном нейтралитете. Другой, альтернативный, план был выработан в глубокой тайне и предусматривал оккупацию Константинополя войсками Врангеля при содействии греческих властей.
Когда воины 1го корпуса были оповещены о выборе, навязанном им французами, напряжение в Галлиполи возросло и несколько инцидентов имело место с сенегальскими стрелками, составлявшими бóльшую часть французского гарнизона. Ген. Кутепов объявил своим войскам, что они должны быть готовы к походу в самое короткое время если будет получено разрешение переквартироваться в балканских странах, с которыми велись переговоры на этот счет. В связи с этим, была усилена военная подготовка, введены ночные тревоги и ночные учения.
В конечном счете, продолжая оказывать давление на ген. Врангеля, французские власти не решились прекращать выдачу продовольствия русским воинам. Большинство из тех (1 157 человек), кто все же решился покинуть армию, направилось в Константинополь. 268 галлиполийцев уехало в Бразилию… и было высажено во Франции на Корсике, так как перегововы французских властей с бразильскими оказались не завершенными. 829 человек, которым обещали предоставление рабочих мест в бакинской нефтяной промышленности, погрузилось на корабль, отправившийся в Батуми.
В марте 1921 г. ген. Врангель обратился с воззванием к парламентам Королевства СХС и Болгарии и лично написал монархам этих стран. Регент и будущий король Югославии Александр, выпускник петербургского Пажеского корпуса, был убежденным другом России и русских. Его страна к тому времени уже приняла несколько десятков тысяч русских беженцев. Она не забыла дипломатической и военной поддержки, оказанной ей Российской Империей до и во время Первой мировой войны. Таким образом, надежды на содействие властей Королевства СХС были вполне обоснованы. В Болгарии положение было более сложным. Молодой царь Борис, личная поддержка которого к тому же стояла под вопросом, не обладал большим авторитетом. Глава правительства Александр Стамболийский правил страной при поддержке болгарских коммунистов. Зато военное командование побежденной Болгарии, которой была разрешена лишь символическая армия, считало, что присутствие русских белых войск могло оказаться решающим в случае ожидаемого коммунистического восстания.
Переговоры с балканскими странами велись при активном участии ген. П.Н. Шатилова, начальника штаба и близкого друга Врангеля. В Королевстве СХС часть чинов Русской армии получила возможность служить в пограничных частях. Другим, с сохранением своей собственной военной организации, было предложено участие в деминировании и очистке бывших мест сражения прошедшей войны. Правительство Королевства СХС к тому же отказалось от средств, предложенных ему Врангелем для содержания русских частей, считая, что более целесообразно им предоставить возможность зарабатывать себе на жизнь собственным трудом.
В июне 1921 г. было получено разрешение отправки в Болгарию первой партии в 1 000 чинов Русской армии. 9 июля болгарское правительство сообщило Врангелю, что русские войска смогут сохранить в стране свое собственное военное устройство но было указано, что болгарские власти отказываются от материального содержания русских частей, которое должно быть обеспечено самими русскими.
Для ген. Врангеля приоритетным был вывоз казаков с острова Лемнос: жизнь их была еще более тяжелой чем у галлиполийцев и у них сохранилось меньше оружия для собственной защиты. Франуцзские власти, со своей стороны, стремились поскорее избавиться от 1го армейского корпуса, лучше вооруженного и готового к бою. В конечном итоге, Врангелю лишь частично удалось осуществить свои намерения. Действительно, первыми были эвакуированы с Лемноса казаки, но корпус Кутепова был разделен на две части, и таким образом сильно ослаблен. Почти вся кавалерия была переброшена в Сербию, а пехота в Болгарию.
Первые части кавалерийской дивизии были погружены 4 августа 1921 г. в Галлиполи на транспорт 410, выгружены в Салониках и затем доставлены в Сербию железной дорогой. Несколько дней спустя, транспорт вернулся за второй партией кавалеристов. Последние из них отбыли 28 августа на пароходе Керасунд. 31 августа, Дроздовский и Алексеевский пехотные полки погрузились на большой пассажирский корабль Решид-Паша для доставки в Варну (Болгария). Но это был последний вывоз войск из Галлиполи до конца ноября.
Прекращение эвакуации разочаровало и обеспокоило оставшихся на полуострове галлиполийцев. Наступала осень, свежая и дождливая. Начальник французского гарнизона в Галлиполи полковник Томассен сообщил ген. Кутепову о своем решении с 1 октября 1921 г. положить конец присутствию в самом городе русских, за исключением больных и медицинского персонала. Потрепанные палатки и землянки остались единственным убежищем для большинства русских галлиполийцев.
Эвакуация в Болгарию возобновилась лишь 25 ноября. Ген. Кутепов, в сопровождении своего штаба и нескольких сот солдат и офицеров 1го корпуса, покинул Галлиполи 15 декабря 1921 г.
К концу 1921 г. Болгария приняла на свою территорию около 17 300 чинов Русской армии ген. Врангеля. В Королевстве СХС поселилось около 9 700 белых воинов. 2 500 человек еще размещалось в лагерях близких к Константинополю, откуда они перебрались в Сербию в течение 1922 года. В Галлиполи остался отряд под командованием ген. З.А. Мартынова в 2 500 человек, которые постепенно рассеивались в странах зарубежья. Последние галлиполийцы выехали в Сербию в мае 1923 г.
***
С весны 1921 г. группа офицеров 1го корпуса стала выдвигать мысль о создании союза галлиполийцев, который способстовал бы укреплению их единства и спайки после эвакуации с полуострова. Они представили ген. Кутепову проект будущего Общества галлиполийцев, который генерал полностью одобрил. 26 августа 1921 г. около двадцати генералов и офицеров собралось в помещении русской галлиполийской гимназии под председательством ген. М.И. Репьева. Они выработали устав новой организации, утвержденный ген. Врангелем 22 ноября 1921 г. Этот день считается официальным днем основания Общества галлиполийцев (ОГ).
В соответствии с уставом ОГ, могли состоять в Обществе все военные и гражданские лица, включая женщин и детей, которые участвовали в галлиполийском сидении. Они одни имели право ношения значка ОГ – черного бронзового или серебряного греческого креста с белой каймой и надписью «Галлиполи 1920-1921». Первый совет Общества состоял из всех начальников частей 1го корпуса Русской армии. Ген. Кутепов был выбран председателем совета ОГ, а ген. Врангель его почетным председателем. Ген. Репьев стал председателем правления Общества, подпоручик В.Х. Даватц – его секретарем.
Постепенно, галлиполийцы начали перебираться из балканских стран в другие европейские государства, и особенно во Францию, обескровленную войной и готовую предоставить рабочие места иностранцам в своей быстро развивающейся промышленности. Выезды часто происходили целыми группами соратников по предварительной договоренности с данным предприятием.
Когда ген. Врангель, с целью объединения зарубежного российского воинства, основал в сентябре 1924 г. Русский обще-воинский союз (РОВС), Общество галлиполийцев, вступив в РОВС, стало его самой крупной организацией.
После похищения в январе 1930 г. ген. Кутепова в Париже советскими агентами, ОГ возглавил ген. В. К. Витковский, бывший заместитель Кутепова в Галлиполи и его преемник во главе 1-го армейского корпуса. В 1930 г. Общество галлиполийцев состояло из шести отделов: во Франции. Венгрии, Бельгии. Болгарии, Югославии и Чехословакии, а также двух отделений: в США и Люксембурге.
Первым и самым многочисленным отделом Общества был Союз галлиполийцев во Франции. В него входило около двадцати групп в провинции, главным образом в местах, где образовались русские рабочие колонии. Но больше всего членов Союза проживало в Париже и его окрестностях. Парижское Галлиполийское собрание помещалось сперва на улице Мадемуазель (15ый район), затем, с 1932 г., в просторном особняке на улице Фэзандери (16ый район). В галлиполийском доме была контора Союза, зал для собраний, буфет, полковые комнаты. Союз галлиполийцев организовывал в Париже курсы, доклады и собрания. Каждый год, Галлиполийский бал был важным событием в жизни русского Парижа. В нем принимали участие галлиполийцы с их семьями, но также много молодых юношей и девушек, которые были им близки по духу.
При галлиполийском собрании была в 1926 г. основана галлиполийская Св.-Сергиевская церковь. (В 1930 г., к примеру, в ней было отслужено 19 крещений, 28 свадьб и 14 погребений.) Первым настоятелем храма был священник Марковского полка о. Иоанн Малинин. В 1927 г. его заменил о. Порфирий Бирюков. С 1933 по 1939 г. настоятелем был галлиполиец (полковник) о. Виктор Юрьев, также видный деятель РСХД.
Общество галлиполийцев публиковало газеты и журналы в Софии, Белграде и Париже. Эти издания откликались на современные события, позволяли поддерживать связь и память прошлого. Журнал Часовой выходил с 1929 по 1988 г. (сперва в Париже, затем в Брюсселе) под редакцией, капитана В.В. Орехова, одного из основателей ОГ в 1921 г. Часовой уделял много места деятельности Общества и с годами приобрел значение главного органа печати участников Белого движения.
Для многих галлиполийцев, одно воспоминание о бывших подвигах не могло осмыслить их зарубежное существование. Они стремились всеми наличными средствами продолжить борьбу с большевиками. Среди них, например, был дроздовец капитан М.М. Конради, застреливший в Лозанне в мае 1923 г. советского дипломата В.В. Воровского и затем оправданный швейцарским судом.
Некоторые из галлиполийцев приняли участие в подпольной деятельности ген. Кутепова в 1920-х годах. К сожалению, его организация в значительной степени оказалась под контролем ОГПУ и многие из «кутеповцев» погибли во время своих тайных походов в СССР. Но были не одни неудачи. Галлиполиец капитан В.А. Ларионов в 1927 г. возглавлял группу из трех «кутеповцев», которая нелегально перешла границу СССР из Финляндии. 7 июня ей удалось проникнуть в здание Агитпропагандного отдела Ленинградской коммуны и забросать его гранатами. Затем группа удачно вернулась в Финляндию, а Ларионов стал одним из кумиров молодых белых активистов.
Галлиполийцым был и В.М. Байдалаков, с 1934 по 1955 г. председатель Национально-трудового союза (НТС), самой активной антисоветской организации русской эмиграции в послевоенные годы. C 1938 по 1962 г. подпольной деятельностью НТС руководил галлиполиец Г.С. Околович.
Во время Второй мировой войны Общество галлиполийцев было распущено немцами во всех странах, оказавшихся под их контролем. Судьбы галлиполийцев были в эти годы очень различными. И.А. Кривошеин, например, сын председателя правительства ген. Врангеля в Крыму А.В. Кривошеина, стал одним из героев французского Сопротивления. Участвовал в нем, среди прочих, и другой галлиполиец, известный писатель Гайто Газданов.
Некоторые галлиполийцы приняли участие в боевых действиях против партизан и Красной армии в русских частях Вермахта. Но немцы неохотно прибегали к услугам бывших белых офицеров, предпочитая привлекать в свои ряды оказавшихся в плену советских военнопленных. Командир дроздовцев галлиполиец ген. А.В. Туркул, основал в 1936 г. отдельный от РОВС Русский национальный союз участников войны. В 1945 г. он попытался создать крупное военное формирование, объединяющее в своих рядах власовцев и белых эмигрантов. В послевоенные годы Туркул продолжил деятельность по объединении антибольшевистских сил старой и новой эмиграции.
Единственной крупной военной частью, состоящей в большинстве из белых воинов и ведущей во время мировой войны антибольшевистскую борьбу, был Русский корпус, возникший в Сербии в 1941 г. В его рядах оказалось много галлиполийцев. Под начальством ген. Б.А. Штейфона, бывшего коменданта лагеря Галлиполи, он сначала нес охранную службу, а затем воевал против партизан Тито и, под конец войны, против частей Красной армии.
С 1941 по 1945 г. через ряды Русского корпуса прошло около 17 000 человек, в подавляющем большинстве русских беженцев из Югославии и Болгарии. Среди них числится 1 132 убитыми, 3 280 ранеными и 2 297 без вести пропавшими. В качестве белых эмигрантов, уцелевшим чинам Русского корпуса удалось избежать выдачи советским властям. Их поселили под надзором англичан в лагере Келлерберг (около г. Виллах, Австрия), просуществовавшем до 1951 г. Во многом жизнь в Келлерберге под начальством бывшего лемносовца полковника А.И. Рогожина напоминала жизнь в Галлиполи.
В послевоенные годы стареющие галлиполийцы в большинстве остались верными идеалам своей молодости. Они сочли главным долгом перед родиной сохранить память о своей героической борьбе в годы Гражданской войны. С 1960-х годов, когда жизнь их материально полегчала, галлиполийцами и прочими участниками Белого движения были изданы на средства, собранные среди соратников, очень ценные книги о былых белых подвигах. Многие из них стали теперь доступны российскому читателю. К тому же галлиполийцам удалось передать свой дух и традиции оставшейся верной русским корням эмигрантской молодежи. После крушения советского строя в 1991 г., нашлось кому передать и в России самое ценное в наследстве галлиполийцев.
В 2008 г. был основан в Париже Союз потомков галлиполийцев, который ставил своей главной целью увековечение памяти славных предков – белых героев. Союз вскоре расширил свою деятельность на Россию.
Лишь очень немногие из галлиполийцев дожили до падения коммунистической власти в их родной стране. Может быть даже лучше, что им не привелось увидеть родные гнезда и города, опоганенные большевистской злобой и общественным нерадением. Сохранив в долгом изгнании верность своим идеалам и передав на родину память о своих подвигах, они обрели право на покой воинов, не словом а делом доказавших свою любовь к покинутой, но не забытой России.
Николай Росс
(Сентябрь 2021 г.)